Замечательный учёный

1. Кликните по абзацу, который хотите изменить
2. Редактируйте содержимое абзаца, добавляя либо удаляя текст
3. Нажмите на иконку справа, чтобы отправить ваши изменения автору (если вы не зарегистрированы, то увидите сообщение об ошибке)
4. Готово. Теперь нужно лишь подожать, пока автор либо применит ваши изменения, либо откажется от них

Не помню, по какому поводу было столь пышное празднество. Меня пригласил мой друг, профессор механики одного всем известного университета, сказав, что там будут самые влиятельные и светлые головы – те, чьи гениальные идеи заставляют двигаться машину прогресса.

Появившись на данном мероприятии, я сразу стал искать знакомые мне лица. Мой взор остановился на виновнике моего здесь присутствия. Я никак не мог не узнать эти нелепые очки и блестящую лысину, которая занимала всю переднюю часть головы. Мой приятель стоял с каким-то неизвестным мне джентльменом. Здраво рассудив, что больше известных лиц я здесь не увижу, я, слегка вздохнув, направился к ним.

Увидев мое приближение, он с улыбкой сказал что-то своему приятелю и обратился ко мне:

– Я знал, что ты придешь. Клянусь своей роскошной прической, ты об этом не пожалеешь. Тут все гораздо лучше, чем я ожидал. Познакомься, мистер Чарльз Дарси, величайший ученый нашего времени, а о его смелости в отстаивании своих убеждений ходят легенды.

Я уже начал думать, что меня ждет очередная унылая череда знакомств и, смирившись со своей участью, направил свой взгляд на незнакомца…

И тут же я обомлел. Я не мог поверить своим глазам и уже начал думать, что духота помещения негативно сказывается на моем рассудке. Не подав виду, я начал говорить:

– Для меня большая честь быть знакомым с вами. Мое имя – Джон Аддингтон.

– Ох. Ради Бога. Ваш друг преувеличивает мои заслуги. Я не достоин столь глубокого почтения, – сказал он с доброй улыбкой.

Я натянуто улыбнулся.

Причиной моего ошеломления послужил внешний облик сего субъекта. Все в нем было безукоризненное, я бы даже сказал божественное. Он не был похож на человека. На его лице, столь симметричном, не было ни одной морщинки или какого-либо другого изъяна (а ведь, как впоследствии я узнал, ему было 48 лет). Каждая часть его лица: нос, лоб, подбородок, губы, скулы, уши – все было идеальных размеров. Все было будто бы создано неким архитектором, который с помощью самых точных инструментов вырезал части его тела. У меня даже промелькнула мысль о золотом сечении. Его темные, с мелкими темно-синими крупинками глаза, смотрели на меня с таким блеском, которого я никогда не видел. А их глубина гипнотизировала меня и погружала в атмосферу некой таинственности. Кожа Чарльза была вся в точности одного цвета – цвета слоновой кости. Если бы такой цвет кожи принадлежал кому-либо другому, то я назвал бы его бледным. Но у него! У него этот цвет сиял, излучал энергию здоровья, силы и молодости. Осанка этого человека была похожа на осанку гимнаста; я мог легко представить его перелетающим через спортивный снаряд. Его темные волосы были идеально уложены, но следов этого противного блестящего геля не было видно. Как будто бы они так выросли, и не нуждались даже в расчесывании. Невозможно описать то великолепие, которое предстало передо мной. Каждое его движение обладало изысканнейшей грацией и гордостью. Наверное, его стойку можно было назвать высокомерной, но он ее поддерживал с такой легкостью, что упрекнуть его в позерстве было невозможно.

Мы говорили о новых поездах, которые смогут развить торговлю между странами до невиданного ранее уровня; о теории Дарвина, над которой хихикали все легкомысленные женщины; о превосходстве эмпиризма над рационализмом; о недавно открытых полимерах, которые заменят чуть ли не все другие строительные материалы – обо всем том, что у непосвященного слушателя вызвало бы непонимание и скуку. На протяжении всего разговора я искоса поглядывал на него, и каждый раз удивлялся, как в первый.

Когда Ричард удалился, я стал спрашивать у своего друга, кто он такой.

– Да неужели ты его не знаешь? Это же тот самый Чарльз Дарси. Какая смелось! А ум! Он самый великий изо всех здесь присутствующих.

– А ты можешь чуть поподробнее? Впервые слышу его имя, – спросил я, чуть повысив голос.

– Да что ты. Ты его знаешь. Невозможно не знать. Какая ужасная история. Но он справился. Восстал! Гений современности. Живи ты хоть на луне, знал бы его героизм! – с торжеством воскликнул немолодой профессор.

Приняв очередной столь непонятный ответ за оскорбление, я решительно отвернулся и зашагал к официанту, который стоял в другой части дома и раздавал шампанское. Выпив один бокал, я решил поинтересоваться у него, кем является этот таинственных человек.

– Это тот самый… замечательный ученый, тот, чьи достижения известны во всем мире. А сколько чудесных изобретений он нам подарил! Великолепный человек! Смелость, честь, ум…

Грубо посмотрев на официанта и отпрянув от него, я решил, что эту загадку я все-таки решу. Я начал думать, кто может мне дать достаточно информации. Пара дам сидела за столиком, и я понял, что никто не может быть так разговорчив, как они. Я незамедлительно подошел к их столику и прямо спросил.

– Простите за мою дерзость, ничего не могу поделать со своим любопытством. Разрешите мне спросить у вас об одном человеке, Чарльзе Дарси, который присутствует сегодня на этом собрании. Не могли бы вы мне рассказать о нем.

Дамы переглянулись. Оно и понятно: не каждый день к ним подходит незнакомец и задет столь странные вопросы. Тут одна, с легким страхом, начала говорить:

– Это величайший ученый. Его подвиги вы должны знать. Ах, какая же все-таки ужасная история, – сказала она, с сожалением, и повернулась к своей подруге.

Мое терпение кончилось. Я на миг подумал, либо они все в сговоре и это розыгрыш, либо у меня прогрессирует паранойя. У меня остался только один вариант: отыскать этого мистера Дарси и у него самого всё узнать.

Спустя пятнадцать минут странствий через людские дебри я его все-таки отыскал. Он сидел на диване с каким-то молодым человеком и о чем-то ему воодушевлённо рассказывал. Я немного замешкался: побоялся вмешиваться в диалог. Но он меня сразу заметил и так же, как и в первый раз, великодушно улыбнувшись, сказал:

– Здравствуйте мой друг…Джон, верно?

– Да. У вас хорошая память.

– Присоединяйтесь к нам, мы как раз говорили о распущенности французского общества.

– Я бы хотел вам лично задать пару вопросов, если вы конечно не очень заняты, – сказал я с легким смущением.

– Разумеется.

Когда он это произнес, он кивком головы дал знать своему другу, что на некоторое время отлучится.

Мы нашли не очень шумное место, и он начал разговор:

– Что вы хотели узнать? – спросил он чудесным голосом с тонкой ноткой любопытства.

– Мне очень стыдно это спрашивать, но, видите ли, мне кажется, на этом собрании для меня одного вы незнакомец. Я бы хотел узнать о вас чуть больше, но все, у кого я расспрашивал о вашей личности, всегда повторяли одно и то же: рассказывали о ваших многочисленных добродетелях и заслугах. Я уверен на сто – да что там сто – на все двести процентов, что ваши подвиги не были ни на атом преувеличены, но этого мало, чтобы как следует узнать человека.

Несколько секунд подумав, Чарльз Дарси, собравшись с мыслями и, как и всегда мило улыбнувшись, ответил:

– Это очень долгая история. Но я могу пригласить вас к себе домой. Завтра к полудню вас устроит?

– Да, конечно, – сказал я с облегчением.

Он дал мне свой адрес и величественной, гордой походкой пошел к своему брошенному собеседнику.

По дороге домой я думал о мистерии, которая окутывала этого человека, и был счастлив, что скоро раскрою эту тайну.

Проснулся я очень рано, около шести часов. Солнце только начинало появляться. Я сел на незастеленную кровать и стал вспоминать все, что мне было известно об этом человеке. Поняв, что размышления на такие темы в полутемном помещении и полном одиночестве могут довести меня, и без того нервозного, до умопомрачения, я пошел заварить себе чашку чая. Когда пил свой напиток, я изо всех сил пытался отогнать мысли о мистере Дарси. Затем я принялся читать газету, а после неё – томик об истории Древней Греции. Это позволило мне отвлечься, и время пролетело довольно быстро. Я взглянул на часы : десять часов пятьдесят минут. Я решил выдвигаться и, одевшись как следует, вышел на улицу.

Яркий свет от белого снега на миг ослепил мои глаза. Это меня лишь подзадорило, и я, вдохнув свежий морозный воздух, уверенно зашагал к месту проживания мистера Дарси. Снег под ногами хрустел – мне всегда нравился этот звук.

Примерно через двадцать минут я стоял перед его особняком. Это было большое двухэтажное здание коричневого цвета. С первого этажа на меня смотрел ряд из восьми окон, в центре которого находилась дверь, чуть углубленная внутрь дома так, что подойдя к ней близко, можно было бы укрыться от дождя. На верхнем этаже было девять окон, но они все были закрашены белой краской, поэтому имели сугубо эстетическое значение. На подходе к дому была большая лужайка, равномерно покрытая снегом. Слева и справа ее ограждали высокие деревья. Поэтому, когда я начал двигаться к дому, у меня появилось ощущение, словно я иду в туннеле.

Я постучал в дверь. Мне открыл дворецкий.

– Должно быть вас зовут Джон.

Я кивнул.

– Мистер Дарси предупредил меня о вашем визите. Вы может подождать его на втором этаже за столиком. Я принесу вам чай, – равнодушно промолвил он и, ничего более не сказав, ушёл.

По лестнице я поднялся на второй этаж. Столик стоял в конце коридора. По пути к нему я прошел мимо нескольких дверей, ведущих в неизвестные мне комнаты. Все двери были одинаковыми: большие каменные плиты с выдолбленной мозаикой в форме маленьких пирамид, вершины которых устремлялись на меня. На каждой двери этих пирамид были сотни, и, наверное, если приложить к ним ладонь достаточно сильно, то можно больно уколоться. Все это место выглядело не очень гостеприимно. Небольшой, прямоугольной формы стол и два стула нарушали весь перфекционизм этого коридора. Я подумал, что, наверное, мистер Дарси никогда не принимает гостей, поэтому комнаты, предназначенной для посетителей у него и нет. И по этой причине единственные апартаменты, которые они смогли мне предложить – это стол и стул, вынесенные сюда из какого-то другого помещения. Я выдвинул стул, тяжело уселся и принялся ждать.

Прошло уже минут пятнадцать, а ко мне так никто и не подошел. Я начал волноваться. Спустя еще десть минут я посчитал, что мистер Дарси должен быть в одной из этих комнат, и что одним глазком заглянуть в них будет не так уж и неприлично.

Я поднялся и двинулся к ближайшей мне двери. Гладкий лакированный каменный пол разносил эхом каждый мой шаг, и я старался идти настолько тихо, насколько это было возможно. Оказавшись у двери, я застыл в раздумьях на пару секунд, потом взялся за ручку и потянул ее на себя. Пришлось приложить недюжинные усилия, чтобы привести плиту в движение. То, что я увидел, было похоже на химическую лабораторию: пробирки, колбы, микроскоп; даже мышь сидела в клетке и, замерев, смотрела на меня. Все было очень стереотипно, и я решил не тратить свое время на рассматривание ненужных мне вещей. Закрыв эту дверь, я двинулся к следующей, в надежде, что там я найду что-либо поинтересней. Открыв её, я разочаровался. Единственное, что было в этой комнате, так это большая каменная ванна, заполненная темной жидкостью. Отделка стен и плитка на полу делали это место похожим на морг. Я даже не задался вопросом о назначении этой ванны и, захлопнув дверь чуть сильнее, чем обычно, пошел дальше. Я уже не боялся того факта, что мои шастанья могут быть услышаны, и свободной походкой приблизился к третьей двери. Приоткрыв эту тяжелую плиту, я с нетерпением заглянул внутрь. На этот раз зрелище было интересней. У другого конца комнаты три человека в белых халатах реставрировали мумию, которая лежала на монолитном деревянном столе в форме параллелепипеда, накрытом сверху коричневой тканью. Один реставратор обмакивал кисточку в какой-то бесцветной жидкости и водил ею по лицу, в то время как другие возились с конечностями. Я такое видел и прежде, поэтому сильного потрясения на меня это не произвело. Я уже собирался закрывать дверь и уходить, как вдруг услышал свое имя, которое было произнесено кем-то, находящимся в этой комнате.

Я с удивлением стал глазеть на обладателей белых халатов – все они занимались своим делом и не замечали – или делали вид, что не замечали – моего присутствия. У меня и раньше были галлюцинации: в те времена, когда меня мучала бессонница, я лежал и прислушивался к мельчайшим шорохам, которые порой становились голосами или шагами, или и того страннее – звуками животных. А в глубоком дошкольном детстве, проснувшись ранним утром по какой-либо причине и снова засыпая, в этой полудреме, мне казалось, что у меня за окном кипит целая жизнь, хотя там была лишь темнота. Я слышал разговоры людей, их крики, иногда выстрелы – всю эту суету. Я считал, что это мир прошлого, который по какой-то причине могу ощущать. Возможно, самые ярко окрашенные события прошлого, в которых очень много людских горестей или радостей, колеблют континуум мироздания, и волна этого колебания проходит по всей длине этого полотна: от бесконечного прошлого до бесконечного будущего.

Очередной выкрик моего имени вытащил меня из воспоминаний. Я опять не мог понять, кто меня звал.

– Джон, да неужели ты меня не узнаешь.

Я понял, что схожу с ума, голова закружилась, и я начал падать. Меня подхватил вовремя подоспевший дворецкий.

– С вами все хорошо? По правде сказать, я тоже не устоял на ногах, когда впервые увидел мистера Дарси в таком виде. У меня даже шишка на затылке до сих пор осталась. Но человек привыкает ко всему, – сказал он, фальшиво улыбнувшись.

Я посмотрел на мумию – она была жива и смотрела на меня с оскалом. Блестящие белые зубы диссонировали с красно-коричневыми мышцами лица.

– Джон, мой приятель, это же я – Чарльз. Тебе придется немного подождать. Я понимаю, что у тебя много вопросов. Отвечу на них сразу же, как только приведу себя в порядок. Генри проведет тебя в гостиную, – сказала мумия таким знакомым мне голосом.

Дворецкий, слегка поддерживая, сопроводил меня до ближайшей к лестнице комнаты и усадил в мягкое кресло. Это помещение было довольно уютным, особенно в сравнении с остальными. Наверное, ждать мне пришлось не долго, но мои мысли сделали это время бесконечным. Когда мистер Чарльз Дарси вошел, с видом того же безупречного, сияющего молодого человека, я немного пришел в себя. Наша беседа длилась около часа. К ее концу я был в прекрасном настроении. После нашего разговора он попросил меня отныне заходить к нему в любое время, и я с удовольствием принял его предложение – любой бы на моем месте его принял. Кто не захочет быть другом этого поистине величайшего человека.

Я медленно шел домой. Каким же глупцом нужно быть, чтобы не знать этого человека! Теперь мне все было ясно. А ведь я и вправду слышал о нем. Как я мог забыть? Вспомнил о своей бабушке, у которой началась деменция к восьмидесяти годам. Генетическая предрасположенность? Нет, слишком рано… Чарльз Дарси – тот самый ученый! Тот, кто по обвинению в еретичестве был сожжен на костре инквизиции... Начинал падать снег, дорогу медленно заносило, и я поспешил к своему очагу.